Писать о фильме «9 рота» трудно. И дело не в том, что он собрал в первые пять дней показа почти 8 миллионов долларов кассового сбора. Хотя с точки зрения возрождения отечественного кинематографа это очень важно. Дело не в выручке, а в убедительной победе в нашем прокате отечественных блокбастеров над самыми раскрученными голливудскими картинами. В этом смысле «9 рота» Федора Бондарчука - свидетельство того, что русское кино времен его отца, создавшего «Войну и мир», оставило надежный задел на будущее, который сегодня и реализуется. Российский зритель, а главное - молодой зритель, пошел на это фильм так, что прокатчики в панике меняют свои планы. Зритель пошел на фильм об Афгане. О ребятах, которые сражались до последнего там, куда их послала Родина.
Но задел, о котором сказано выше, похоже, чисто профессиональный. Из российского кино как будто бы исчезли вовсе та любовь к человеку, то чуткое отношение к его душе, особенно в минуты трагического надлома, что были характерны для лучших советских лент. Тут, кстати, вполне уместно вспомнить «Они сражались за Родину». Там тоже, как теперь сын, отец не выделил главного героя. И повествование вроде бы так же дробится на отдельные эпизоды. Но за этим встают трагедия всего народа и подвиг простых солдат, трагедию останавливающих с оружием в руках. И судьба каждого становится частичкой народной судьбы, а она - единое целое.
У Федора Бондарчука в фильме - тоже трагедия. Не правы те, кто говорит, что в его картине гибель роты в бою с душманами не шевелит сердце. Ребята умирают, сражаясь, - это равнодушным не оставит. Более того, даже предвзятого зрителя фильм «цепляет» особенно сильно уже после просмотра - потом. Когда будешь думать о своем и вспоминать других ребят.
Но именно поэтому хочется спросить: ну почему, почему снова все выстроено по голливудским штампам? Расчет-то понятен, когда знаешь, что режиссер профессионально изучил отечественную и зарубежную аудиторию. У нас целое поколение взросло на всяческих «Рэмбо», а уж иностранную-то публику и вовсе не переделаешь, потому что, кроме развесистой американской клюквы, она о России и не знает ничего. Но ведь искусство сильнее этих штампов, а уж правда - тем более.
Какая правда? Хотя бы о войне, когда не нужно выдумывать. Вряд ли Федор Бондарчук решился бы снять, подумав, что это уж больно фантастично, эпизод, когда вражеский снайпер стреляет в голову бойца, а тот остается жив, только пробиты обе щеки навылет, выбиты два зуба и легкая контузия. В принципе такое невозможно. А это реальный случай с русским добровольцем в Боснии. Или когда советский старлей в Афганистане заходит в дукан без «ствола» и внезапно, как из ниоткуда, возникают два «духа» с автоматами, настойчиво предлагающие идти с ними. После чего офицер достает из кармана «дежурную» гранату и предлагает собеседникам «потанцевать» (что понятно всем, кто хоть раз был в ситуации, когда снаряженная, со вставленной чекой граната падает на пол - непроизвольный прыжок вверх будет достаточно высоким). «Духи» немедленно ретировались в одну сторону, а старлей - в другую. Такая вот жизнь. А в кино почему-то иное. И очень часто просто нелепое.
Возьмем те же пресловутые голливудские штампы. Кто в «учебке» занимается с семеркой новобранцев? Только старший прапорщик (в исполнении Пореченкова), который с первой минуты знакомства орет на них, что они «дерьмо и т.п.» и из них, мол, здесь сделают воинов. Это классическая американская ситуация с новобранцами, из которой самой знаменитой, пожалуй, будет подобная сцена в «Звездном десанте». В армии США сержант - аналог нашего прапорщика, правда, негров у нас маловато.
И далее - в том же духе. Кстати, уже отмечено не раз, что, кроме пресловутого старшего прапорщика, в учебном подразделении нет ни одного офицера и сержанта. Скажем больше, нет у данной семерки и командира отделения, который бы с ними находился 24 часа в сутки и был для них «самым главным» (сержанты «учебок» - те еще ребята). Но более того, нет совершенно никакого несения уставной службы в роте - ни дежурного, ни дневальных. А раз нет ни командира отделения, ночующего со своими новобранцами в расположении на соседней койке, ни дежурного по роте, то, конечно, «духи» (в данном случае молодые солдаты первых месяцев службы) легко добывают спиртное, закуску и даже «траву», после чего устраивают веселый сабантуй с сексом (местная разбитная девица) в каком-то укромном месте типа котельной.
Где мы это видели? Да в американских фильмах. Классический сюжет о войне: молодых ребят собирают, они знакомятся на призывном пункте, кто-то ладит между собой, а кто-то - нет, после чего все попадают к скотине сержанту, который над ними измывается по-всякому, хотя потом выясняется, что он герой, да ему не повезло на войне, но душой он по-прежнему в бою, а бойцы-то грустят о гражданской жизни, после чего на финише, перед отправкой в пекло, они отрываются в последний раз, иногда с девочками. Повторим: классический сюжет американского фильма о войне.
Но в Советской Армии (именно так - с большой буквы) плохая дисциплина была только в стройбате, который-то и за войска не считали. Как правило, простую серьезную пьянку (причем без попойки до безумия) могли позволить себе только «черпаки» и, конечно, «деды». Про групповую гулянку молодых с подобными выкрутасами не приходилось слышать даже в самых смелых байках.
Что же касается советского прапорщика (и даже сержанта), который бы по-американски орал со звериным выражением лица (все-таки жаль, что Пореченков не негр - очень бы натурально получилось) на «духов», то до этого даже и рядовые «деды» не опускались. Американская армия - это одно, а в нашей армии проявление подобных эмоций считалось неприличным, так что кричали редко, к нужному случаю, а не для воспитательных целей перед строем. Вообще измывательство (а в фильме показано именно это) в Советской Армии, как правило, носило иной характер: кросс, а если особый случай - в ОЗК, ну и, конечно, строевая по нескольку часов, какие-то очень-очень тяжелые работы. Мордобой, конечно, был, но носил, так сказать, эксклюзивный характер.
Похоже, автор фильма перепутал командиров с «дедами», но и те считали неприличным скалить зубы и орать идиотские фразы - свои бы перестали уважать. Да и вообще в фильме, даже без знания советских реалий, на фоне офицеров, преподающих новобранцам разные премудрости, как-то: майор-подрывник и капитан-разведчик, действия старшего прапорщика Пореченкова смотрятся, мягко говоря, дико.
Правда, выясняется, что он, мол, контуженый и, так сказать, неадекватен. Но в подобном случае он был бы комиссован без вопросов - кто в советское время доверил бы сумасшедшему оружие и потом пошел бы из-за него под статью? Тогда с этим было очень строго.
Кстати, о строгих порядках. Они на экране присутствуют в чисто американском представлении об СССР. Как показаны проводы в армию? Ночь, идет дождь, толпа призывников. Любимые девушки и жены с детьми прощаются со своими мужчинами. Вообще-то на проводах больше всего было матерей - именно они, а также отцы, дяди-тети провожали своих детей. И данное событие не было трагедией, ибо в советское время проводы в армию дома вообще отмечались чуть ли не как свадьба. А здесь еще как бы ненароком вам покажут и колючую проволоку(!), после чего офицер начнет обыск сумок призывников. Говорят, что где-то когда-то такие обыски и проводились, но глупость данного мероприятия очевидна всякому, прожившему хоть неделю в России: спиртное перекочует в карманы и прочие укромные места - ищи свищи. Но в фильме все смотрится впечатляюще: ночь, дождь, многие рыдают, «колючка», обыск - прямо на «зону» ребят отправляют.
Еще из той же оперы: самолет садится на аэродроме в Афганистане и из его «брюха» выходят молодые солдаты. По двум сторонам прохода, образуя внушительный коридор, стоят какие-то бойцы с непонятными палками в руках и лающими овчарками на поводке. Солдаты просто проходят мимо них. Злобные овчарки, очевидно, совсем и не нужны, так зачем же эта сцена? А как же! Тоталитарный режим. Колючка с обыском, овчарки по прибытии - все приметы диктатуры. И это Советский Союз 1988 года. Так для кого эти сцены? Явно не для отечественной аудитории.
Афган в фильме - вообще особая тема. Вот бойцу прапорщик- «оружейник» выдает пулемет. Пулемет с кривым (действительно очень кривым!) стволом. Тот, кто хоть раз стрелял из оружия, понимает, что подобного просто не может быть. Даже не потому, что и молодой боец знает: стрельба из такого пулемета может привести к серьезной инвалидности как минимум. А потому, что его командир обязательно проверил бы оружие подчиненного (и в силу своих прямых служебных обязанностей, и в силу большой заинтересованности в хорошей работе пулеметчика в бою). Увидев такое «чудо», он обязан был бы немедленно изъять его, составить рапорт и т.д., и т.п. Но ведь в фильме и того круче. Оказывается, все знают, что данный прапорщик приторговывает оружием. И понятно - кому. А в мире, который живописует фильм Бондарчука-младшего, не существует КГБ, разведки, контрразведки и вообще особого отдела, сотрудники которого при таком распространении информации уже давно взяли бы данного прапорщика за шиворот, применили бы к нему все «незаконные методы ведения следствия сталинско-бериевского режима», после чего, даже попав на Колыму, этот «плохиш» был бы рад: еще легко отделался.
Не странно ли? «Колючка», обыск, овчарки, диктатура - и сразу нравы первой Чечни, причем сильно преувеличенные в общественном мнении. Может быть, мы еще, снимая фильм про Сталина, покажем демонстрацию диссидентов на Красной площади?
Но вернемся в Афган. Молодые бойцы прибывают в 9-ю роту. Кто их встречает? Некий прапорщик по прозвищу Хохол. Что за товарищ? Какую должность занимает? Неизвестно. Похоже, современное молодое поколение приучится к мысли, что подразделениями в Советской Армии командовали исключительно прапорщики или психически больные старшие прапорщики. А где же офицеры? Да, на той высоте все-таки был командир роты - капитан. Но оказался так незаметен в фильме, что некоторые кинокритики даже высказали недоумение по поводу отсутствия офицера в качестве командира. Но он все-таки был. Что же сделал по сюжету? Да ничего существенного, кроме того, что ударил в живот бойца (правда, весьма за дело), а потом погиб в начале решающего боя. Такая вот роль офицерства в фильме. (Не считать же ролью эпизодическое появление на трибуне полковника в исполнении Говорухина.)
Впрочем, появился-таки еще один офицер перед финалом, когда рота уже полегла и из всех ребят уцелел лишь один. Прилетели «крокодилы», покрошили душманов в капусту, и из приземлившегося вертолета вышел настоящий полковник. Актер Краско. Его роли мудрых дурачков-ментов (про «Блокпост» и вспоминать-то не хочется) стали своеобразным открытием отечественного кино. Этакий русский Санчо Панса с милицейским удостоверением. Но вот когда именно это лицо появляется на месте гибели роты десантников в роли командира полка - извините, чересчур. Да, актер может сыграть разные образы, выходящие за рамки его амплуа. Но только не в эпизоде, когда он просто не успеет раскрыть характер этого образа, а пройдет простым штампом. И вот, с одной стороны, залитый кровью герой, хоть и хулиган по жизни, Лютый, единственный, кто остался в живых после боя, а с другой — господин Краско в роли полковника, обнимающий по-отечески находящегося на грани безумия после гибели друзей настоящего воина.
Батальные сцены - это вообще «шедевр». Когда при нападении противника человек семь кучей выскакивают на открытую площадку из укрытия и начинают палить с руки во все стороны - круто, очень круто. А кто возглавляет эту шайку больных на всю голову самоубийц? Ясное дело, местный «рэмбо» - прапорщик Хохол.
Вообще-то существуют понятия «позиция», «сектор обстрела» и т.п., которые очень просто помогают организовать огневое противодействие противнику прямо-таки буднично, как на работе. И не нужно никуда выскакивать с героическими лицами. Нужно просто занять свое место согласно боевому расписанию и делать то, что предписано. Собственно, ратное дело и есть обычная работа. Только условия здесь специфические. Поэтому в киношной девятой роте полегли все (конечно, когда актеры один за одним выскакивают с пулеметом из-за укрытия в полный рост, понятно, что противник немедленно «заваливает» таких «импровизаторов»), кроме одного, а в реальной девятой роте в январе 1988 года (а не на выводе в 1989 г., как в фильме) при проведении операции «Магистраль» из 39 человек погибли 6 и еще 12 получили ранения.
Но не будем придираться: у кино свои законы и ради зрелищности оно идет на любые причуды. Реальность - ничто, «картинка» - все. Но в таком случае хочется все-таки напомнить авторам фильма, что когда у них крупнокалиберный пулемет «Утес» лупит в упор по толпе душманов с дистанции метров в пятьдесят, то там не пара-тройка человек падать должны - там просто куски мяса в разные стороны полетят. И через десять секунд все будет кончено. Вот было бы круто! Но, видимо, Федор Бондарчук сознательно уходил от натурализма. Однако не слишком ли уж далеко он от него ушел? Да, кассовый успех показывает, что ушел настолько, насколько ему было нужно. Но что дальше?
Да, сейчас это «проскочит». Но потом возникнут вопросы. Почему бой изображается так примитивно? И так примитивно изображена армия? И где же все-таки настоящие офицеры-«афганцы»? Их ведь в фильме просто нет. Почему? И зачем «декорации тирании» (овчарки, «колючка» и т.п.)?
И вот тут-то возникает главный вопрос: для кого снят фильм? Успех в России очевиден. Хороший прокат на Западе уверенно предрекают профессионалы. А почему бы и нет? Сейчас Штаты воюют в Ираке и в Афганистане. Но ведь для Запада Афганистан - устойчивый стереотип, связанный с войной. Как-то там русские воевали? «Рэмбо», понятное дело, для европейцев и раньше был примитивом. А не слабо получить блокбастер о войне в Афгане от самих русских? Вот они его и получат. И прокат будет что надо. Как наглядно показал «Ночной дозор», европейцы соскучились по русскому кино.
Так вот и приходится смотреть фильм: с одной стороны - судьба девятой роты. С другой - судьба проката в России и на Западе. Но есть еще и зритель. А он идет на фильм Федора Бондарчука. Идет так, как не ходил никогда за последние лет двадцать. Причем идет молодежь. Некоторые - по три раза! Им нужна «9 рота». И все наши претензии к фильму, казалось бы, рассыпаются в прах, ибо такого патриотического заряда массы нашей молодежи действительно не получат более нигде сегодня, кроме как в кинотеатре во время просмотра этой кинокартины. Не случайно «9 роту» уже стали сравнивать по уровню воздействия на молодое поколение с «Чапаевым» в свое время.
Но именно поэтому и нужно сказать: опомнитесь, господа кинематографисты! Вместе с патриотической верой в правоту Родины и готовностью сражаться за нее вы вкладываете в души молодого поколения чужие, ложные, извращенные представления о нашей стране. Эта молодежь не жила в СССР, не видела солнечные семидесятые годы, не переболела восьмидесятыми, не служила в той нашей настоящей армии и будет видеть все сквозь ваши «волшебные очки». Она истосковались по патриотическому, родному, человеческому отношению к собственной стране. И вы ловите ее на эту удочку, но вместо хлеба в ладонь кладете камень. Да, Федор Бондарчук - профессионал. А кто бы сомневался. Но профессионализм не заменит души и таланта. Потому что без души таланта не бывает! Только клипы снимать. И блокбастеры...

Добавлено (29 Ноябрь 2008, 02:02)
---------------------------------------------
ЧЕМ НЕ СЦЕНАРИЙ?
Миссия Штирлица в Афганистане

Это была уникальная спецоперация ГРУ Генштаба ВС СССР.
МАЙОР Советской армии, убеждённый атеист и член КПСС Марсель Габитов 3 года «служил» муллой в стане афганских моджахедов.
До сегодняшнего дня для всех боевых друзей Марсель известен как «второй» замполит 101-го мотострелкового полка, отвечавший за дисциплину и марксистcко-ленинскую подготовку, а афганцы знают его как авторитетного религиозного деятеля. Его полный двойник и ровесник, 55-летний мулла Абдулла, сейчас живёт в Манчестере.
Шесть часов, скрестив ноги

СПЕЦИАЛИСТ по психологической войне татарин майор Марсель Габитов в 1985 году уже служил в «горячей точке» — на Семипалатинском ядерном полигоне, где ежемесячно проводилось по два атомных взрыва.
— Видимо, наши спецслужбы перелопатили всю картотеку Советской армии (около 5 млн. человек), — рассказывает Марсель. — Моё сходство с муллой Абдуллой было идеальным: по росту, телосложению, манерам поведения. Только настоящий мулла лицом темнее да нос с горбинкой. По сверхсекретной директиве я был отозван в Москву.
Афганский язык дари я начал учить с нуля, по 8 часов ежедневно в течение года.
Особый предмет — изучение Корана. Однажды при многотысячном стечении мусульман 5 часов подряд, на 56-градусной жаре читал моджахедам проповедь. Сначала они стояли, затем садились на землю или просто падали. Не выдерживали пустынного зноя. А я выдержал.
Кроме языка проводились особые занятия по изучению местных обычаев, этнографии. Например, чтобы войти в образ афганца, я ежедневно по 6 часов сидел со скрещёнными ногами. Меня учили традициям афганского гостеприимства, с какой ноги заходить в мечеть, умению накрывать стол и готовить афганские блюда, отношению с женщинами… и справлению естественных надобностей. Самым страшным для меня были ночи, когда я мог заговорить по-русски…
С Кораном вместо автомата
В 1984–1985 годах советские войска в Афганистане понесли самые тяжёлые потери. Выяснилось, что этому способствовали спецслужбы США. Дело в том, что до ввода наших войск из 15 млн. жителей Афганистана 10 млн. ушли в Иран и Пакистан. Из числа этих беженцев американские инструктора готовили тысячи отрядов диверсантов для партизанской борьбы с шурави.
— Однажды в одном из учебных центров ЦРУ, — вспоминает Марсель Габитов, — американские командиры подготовили к отправке на «советский фронт» 150 боевиков, вооружённых переносными зенитно-ракетными комплексами «Стингер». Пока они проводили инструктаж, я во время намаза давал моджахедам свои установки. И муллу они слушали лучше, чем звёздно-полосатых мальчиков. В итоге диверсионный отряд перешёл на сторону правящей тогда партии НДПА Б. Кармаля. Американцы опять набирают новобранцев, которым я тоже читаю проповеди. В конце концов меня заподозрили в предательстве. Еле отвертелся. Помогли наркобароны и известные полевые командиры. Увидев, что американцы тащат муллу в зиндан, они меня буквально спасли от пыток.
За три года нелегальной работы в тылу у моджахедов Марсель Габитов ни разу не брал в руки оружия. И один бой выиграл с Кораном в руках.
— Наш полк проводил спецоперацию неподалёку от Герата, — рассказывает Марсель. — Совершенно случайно я оказался рядом. Полку ставилась страшная задача: уничтожить «зелёнку», в которой засели душманы, а заодно и три кишлака вместе с 30 тыс. жителей. С нашей стороны развернулись установки залпового огня «Ураган», 100 стволов артиллерии (по 200 снарядов на каждое орудие). Из Новосибирска уже летели бомбардировщики. Еле уговорил командование на применение «личных» спецсредств. С Кораном в руке я пошёл в кишлак. На ходу кричал что есть мочи. Ведь под ноги стелились пулемётные очереди… В общем, моджахеды сдались без боя.
Спецрейс в СССР
ЗА ТРИ года войны Марсель Габитов перевербовал на сторону лидеров правящей тогда Народно-демократической партии Афганистана 16 бандформирований. Тогда в Политбюро ЦК КПСС, говорят, по личной инициативе Брежнева созрела пропагандистская идея — показать моджахедам величие и мощь СССР.
— Я смог уговорить на поездку всех командиров, — вспоминает Марсель. — Они страшно боялись русских и к спецрейсу в СССР пришли в бронежилетах, чем вызвали дикий хохот у наших генералов. Афганцы побывали в Ташкенте, Алма-Ате, Фрунзе, Душанбе, Ашхабаде. Полевых командиров с хлебом и солью принимали первые секретари ЦК компартий союзных республик. Было выпито море водки, а столы ломились от дорогих деликатесов. В Москве полевые командиры побывали в Минобороны и военном отделе ЦК КПСС.
И конечно, они не знают до сих пор, что их в путешествии по СССР сопровождал не мулла Абдулла, а советский подполковник Марсель Габитов. За примирение противоборствующих сторон президент Наджибулла лично наградил меня национальным орденом Мужества. Родное же командование шесть раз представляло к орденам, но их почему-то получали другие, в основном старшие командиры. И, видимо, совершенно случайно мне перепал кем-то не востребованный орден Красного Знамени.
После возвращения в СССР я, советский офицер с тремя высшими образованиями и знанием восьми языков, оказался не нужным Родине. Восемь лет я проходил подполковником и в этом же звании уволился в запас. В 45 лет!
Родное ведомство отвалило мизерную пенсию — 6 тыс. руб. Тяжеловато? Не то слово. Иногда хоть волком вой! Не от голода — от обиды.